Действие второе

Действие происходит в той же комнате. Сидят Гаджи-Ганбар и Ашраф-бек.

Ашраф-бек.  Я просто удивляюсь вам! Как же вы не верите мне? С какой стати мне вас обманывать? Клянусь богом, все обстоит именно так, как я говорю. Вот пожалуйста, две телеграммы! Гаджи-Салман сообщает, что сегодня вероятно будет здесь и привезет вам ваши сорок пять тысяч. А в первой телеграмме было сказано, что весь груз застрахован на девяносто тысяч и половина этой суммы принадлежит вам. Какие же могут быть сомнения?

Гаджи-Ганбар. Целый месяц я слышу от тебя все то же. Сегодня – завтра, сегодня – завтра! Когда же будет конец? По правде говоря, не верю я всему этому. Ты не вини меня, братец! Дело ненадежное: но пошел дождь и не взросла нива! Я уже не однажды слыхал эти «завтра» русских чиновников. Не успокоюсь, пока деньги не будут у меня в руках…

Ашраф-бек. Да я и не думаю вас винить. Только вспомните заключение врача. Он предупредил: если гаджи будет снова расстраиваться – болезнь может повторится. А теперь делайте, как знаете.

Гаджи-Ганбар. Я ничего не хочу знать! Одно мне ясно, если это все не подтвердится, я прикончу Гаджи-Салмана. Этой злодей все время подбивал меня на риск: убей какого гуся, чтобы котел наполнит! Вот и разорил меня!

Ашраф-бек. Но об этом говорю не я один. Весь город об этом твердит. Если уже вы и телеграммам не верите, тогда не знаю, чем вас убедить.

Гаджи-Ганбар. Ты, Ашраф, еще молод и не знаешь этих дел. Каждый день имеет свое течение. Все может случиться. Повторяю: не пошел дождь, и не взросла нива! Ведь не могу я насильно заставить себя верить.

Ашраф-бек. Ну ладно, не верите и не верьте! Вот получите деньги и не поверите.

Входит Дильбер-ханум.

Дильбер-ханум. Ты подумай только, Ашраф, женщины, лишь вчера смеявшиеся надо мной, сегодня не знают, как выразить мне свое расположение. Всю дорогу, пока я шла из мечети домой, отбою не было от  поздравителей. «Слава богу! Слава богу, Дильбер-ханум, вам возвращают деньги!». А я про себя думаю: ах, пропади вы пропадом! Душа из вас вон…

Ашраф-бек. А теперь, вот, попробуй убедить гаджи. Докажи, что это правда!

Гаджи-Ганбар. Если в бога верите, оставьте меня в покое! Чего вы пристали ко мне? Я знаю, что меня окончательно разорили. О чем еще разговаривать?!.. Ведь я не ребенок! Все вы стараетесь утешить меня, чтобы я не предавался горю. Боитесь, что болезнь возобновится.

Ашраф-бек. Да вы издеваетесь над вами! Мы от радости не знаем, что делать, а вы твердите свое! Вот возьму да позову ашуга и устрою настоящее торжество. Посмотрим, кто будет посрамлен!

Гаджи-Ганбар. Я вам ни в чем не мешаю, делайте, что хотите…

Ашраф-бек. И прекрасно! (Зовет.) Джаби! Джаби! Клянусь жизнью, Гаджи-Салман прав: вы убили жирного гуся.

Входят Джаби.

Джаби! Ступай к ашугу Вели и скажи ему, пусть прихватит саз и вместе с товарищами сейчас же идет сюда.

Джаби. Ух, милый вы мой! Я жизнь отдам за тебя! Давно бы так! С того дня, как я услышал эту радостную весть я совсем растратился. Целый рубль отдал Сеид-Азиму, разменял трешку на медные монеты и роздал нищим. Слава тебе, боже! Тысячу раз слава!

Гаджи-Ганбар. Что надо слепому? Два глаза – один зрячий, другой кривой! Что ж, я не возражаю… Если хотите, зовите и зурначи!

Джаби. Давно бы так говорили, и я бы сказал, что у нас праздник! Враг убит и сожжен. Ашуг Вели тут же, рядом! Пляши, Джаби! Свадьба твоей сестры! (Уходит.)

Ашраф-бек. Я хорошо знаю, как будут убиты этим известием некоторые людишки в городе.

Дильбер-ханум. Встречает меня жена Гаджи-Мехти и говорит: «Ах, Дильбер, хот бы эта весть подтвердилась! Ей богу, я так рада, так рада, что и выразить не могу!». А я про себя думаю: Если врешь, чтоб тебе взбеситься и собственное плечо искусать!..

Гаджи-Ганбар. Послушайте, кажется и я постепенно начиная верить.

Ашраф-бек. Зачем верить? Не верьте! Пускай придет ашуг Вели…

Дильбер-ханум. И к чему нам тебя обманывать? Эх, муженек, ты оказался мокрой курицей!

Входит Джаби.

Джаби. Входи, ашуг Вели, входи! Входите и вы ребята! Послушаем, какие вы песни будете петь!

Входят ашуг Вели и его товарищи.

Ашуг Вели. Мир вашему дому!

Ашраф-бек. Ряды тебе, ашуг Вели! Входи! Решили побеспокоить тебя.

Ашуг Вели. Ашуг Вели готов служить вам всем сердцем, всей душой. Доложу я вам: когда Джаби пришел ко мне и сказал, возьми свой саз и иди к нам, простите за нескромность, мать моих детей пристала ко мне, как пиявка: «Постой, мне нужна тебе кое-что сказать». Жена – говорю, – побойся бога, ведь зовут меня, отстань! «Нет, говорит, – не отстану, выслушай меня». – Да, отвяжись ты, внучка окаянного деда!.. – и тут она меня – хвать по голове. – Ничего, – говорю, после рассчитаемся… Теперь, милые вы мои, скажу я вам, каких жен надо избегать. Почтенный гаджи, ты уж прости, если у тебя голова заболит от моей болтовни! Слава единому аллаху! Как услышал  и радостную весть, так не знаю, куда себя и девать!

Дилбер-ханум. Говори там что хочешь, ашуг, но я знаю одно – без женщин вороны слопали бы мужчин! В том числе и моего муженька!

Ашуг Вели. Где эти вороны? Пусть бы они поскорей слопали меня, чтобы избавиться от моей Перизад!.. Эта глупая женщина вчера донимала меня своими требованиями. – Жена старика Саттара, – говорит она – сшила себе платье из материи «воспламенилась – горю», еще чья- то жена сшила себе платье из материи, которую ножницы не берут: другая сшила из парчи; кто-то – из материи «не подходи», кто-то из материи «пусть сдохнет соседка».. И чего только она ни наговорила… В ушах такой звон стоял… – Ну и что же из этого? – спрашиваю. – «А то – говорит, чтоб тебя чахотка взяла! И ты еще смеешь называть себя мужчиной!». И р-раз меня по голове! Вот какая у меня Перизад!

Общий смех.

Ашраф-бек. Так каких женщин надо избегать, ашуг Вели? Ну-ка!

Ашуг Вели. Разрешите доложить, господа! Тех женщин надо избегать, что с утра до вечера ворчат себе что-то под нос!

Ашраф-бек. Проклятье тетке такой женщины!

Ашуг Вели. Еще таких женщин – которые при новом муже расхваливают покойного.

Джаби. Вроде нашей Шахсенем!..

Ашуг Вели. Особенно надо избегать тех женщин, которые постоянно жалуются на свою участь!

Ашраф-бек. Браво, ашуг Вели! Продолжай!

Джаби. Разрешите и мне сказать слово, господин!

Гаджи-Ганбар. Говори, если можешь!

Дилбер-ханум. Эй, Джаби! Эта не то озеро!.. не пускался бы ты вплавь… Гляди – утонешь!

Джаби. Получай ашуг Вели! Надо остерегаться тех женщин, которые без мужа бесятся, а при муже губы надувают!

Ашраф-бек. Отвечай, ашуг Вели!

Ашуг Вели. Еще надо избегать тех женщин, Ашраф-бек, которые и молодости шашни заводят, а к старости святошами ходят.

Гаджи-Ганбар. Вот эта так! Все эти святоши как раз так и ведут себя в молодости! Проклятье им!

Ашраф-бек. Сегодня ашуг определенно в ударе! Ну-ну! Продолжай!

Ашуг Вели. А пуще всего надо избегать женщин, которые каждую неделю выходят замуж.

Общий смех.

Джаби. А ты не воображай, что я не понял, кого ты тут задел! Если об этом твоем разговоре узнает тетка Бедирниса, она все волосы у тебя из усов повыдергает.

Ашуг Вели. (настраивая саз). Видишь ли, Ашраф-бек, у этой Бедирнисы не так уж много была мужей. Один раз она вышла замуж во время паломничества в Кербелу; другой раз – когда ездила на богомолье в Хорасан; помимо того мужьями при ней состояли двое или трое молл да трое или четверо лиц прочего духовного звания. Ну, а тут она еще вздумала выйти замуж за вашего покорного слугу. Но я испугался гнева Перизад!..

Общий хохот. Ашуг Вели играет на сазе и поэт:

Мой друг, не льстись на призрачный успех:

Тебя в конечном счете ждет беда;

Ты наслаждений праздных не ищи.

Не будь рабом богатства никогда.

В дворцы владык всесильных не стремись.

Не зарься жадно на хорьков и лис.

Очками золотыми не гордись,

Не будь пустым, как нынче господа.

Не этим горд и славен человек –

Исчезнет все, как нив весенних снег.

Учись и знания копи весь век –

Без знаний жить не стоит труда.

Повсюду я зовусь ашуг Вели,

Меня здесь в сан безумца возвели –

Кто б ни был я: пришлец ли издали

Иль твой земляк – я человек всегда.

Гаджи-Ганбар. Вот эта здорово сказано! Браво, ашуг Вели, браво!

Дилбер-ханум. Браво, ашуг Вели! Молодец!

Ашраф-бек. Вот тебе награда, ашуг. Получай три рубля! (Дает деньги.)

Ашуг Вели. Да благословит вас бог, господин! Дай мне бог дожить до дня вашей свадьбы!

Дилбер-ханум. Ашуг Вели! Вот только что то перечислил женщин, которых надо избегать. А хватить ли у тебя духу сказать, каких мужчин нужно беречься?

Ашуг Вели. Ах, с полной готовностью, госпожа, и с особенным удовольствием! Слушайте, госпожа, и я все вам расскажу по порядку. В первую очередь, будь прокляты мужчины, лишенные мужской части!

Дилбер-ханум. Молодец ашуг Вели! Дальше!

Ашуг Вели. Проклятье мужчинам, которые прикидываются иными, чем они есть!

Ашраф-бек. Амин!..

Ашуг Вели. Проклятье тем, кто обнадеживает человека, а потом не исполняет своего слова!

Ашраф-бек. Это можно бы произносить с кафедры в мечети, ей богу! Браво ашуг Вели!

Ашуг Вели. Проклятье тем, кто при хорошей жизни лезет к вам в друзья, а чуть дела изменятся, забывает о вас и отворачивается!

Ашраф-бек. Браво, ашуг Вели! Продолжай, друг, продолжай!

Ашуг Вели. Проклятые тем, кто, разбогатев, начинает высокомерно относиться к своим родственникам! Не обижайся, Джаби, я и тебя помяну в своем слове. Да простит меня бог! Проклятье тебе, Джаби, за то, что, ложно поклявшись на суде, стал причиной высылки сына старухи Зейнаб. Бедная женщина и по сей день оплакивает своего сына.

Джаби. Потому-то всевышний с каждым днем все больше унижает меня. Ты прав, ашуг Вели. Пусть карает бог тех, кто причиняет зло другим!

Гаджи-Ганбар. Оставьте эти разговоры. Скажи-ка лучше, ашуг, что нам готовит судьба?

Ашуг Вели играет на сазе и поэт.

Я, господа, вновь обращаюсь к вам.

Поверьте вы моим простым словам:

Того, кто в этот бренный мир влюблен,

Того сомнет, обманет трижды он.

Пусть вас богатства мира не влекут:

Чем больше их – тем больше в жизни путь.

Один лишь знанья возвышают всех,

А не парча и драгоценный мех.

Гаджи-Ганбар. Браво, ашуг Вели, браво!

Выходит Кыды.

Кыды. Эре! Как много народу здесь! Да помилует тебя бог, кум Гаджи-Ганбар! Ты на меня не сердись, я чуточку глотнул… Гм… и настроение у меня превосходное… Да помилует тебя бог, госпожа! Ого!.. Ашраф-бек, здравствуй!.. как живешь, поживаешь! Здравствуй, Джаби! Здравствуйте, ребята!.. и меня да сохранит бог!.. я немного выпил, так что простите меня…

Гаджи-Ганбар. Как живешь, кум? Давно не видел тебя. Как твои дела?

Кыды. Слава богу, дела мои – лучше не надо. А теперь выпил малость, так хоть в пляс… Мельница работает круглые сутки, мулы здоровы… вот и настроение у меня отличное. Тутовой водки – сколько хочешь! Вина – и того больше! На очаге всегда котелок с картошкой… Нагрянь ко мне хоть тридцать таких гостей, как Ашраф-бек, всех приму. Ни к соседу не пойду занимать, ни в лавку. Таких кур зарежу – каждая с доброго барашка!..

Ашраф-бек. Пусть бог даст тебе еще больше, дядюшка! Я слышал, ты к тому же еще женился на молоденькой?

Кыды. Видишь ли, милый, когда преставилась моя старуха, жить мне одному стало очень трудно… Никак не слажу. Тогда я сыскал старенькую вдову и привел к тебе в дом. Теперь живу припеваючи.

Ашраф-бек. Дядя Кыды, говорят, ты с самого детства дружишь с нашим гаджи… Правда ли?

Кыды. Вот я тебе все по порядку расскажу, Ашраф-бек, а ты послушай да получи удовольствие. Знаю я этого гаджи с двенадцати лет. Покойный мой отец – да благословит господь память и моего и ваших родителей! – был тогда еще жив. И было у нас два осла. Я возил на них зерно на мельницу. Всегда, когда гаджи приезжал в нашу деревню, он останавливался у нас… Верно, гаджи?..

Гаджи-Ганбар. Верно.

Кыды. Это только сегодня я называю его гаджи, а всегда просто Ганбар. Так вот, доложу я тебе, Ашраф-бек, этот Ганбар был в молодости соколом, удальцом, да таким, что равного не сыскать! Подожди немного, Ашраф-бек, табачку потяну!.. (Медленно достает табакерку нюхает). Сам я тоже был молодцом, впрочем я и сейчас еще довольно боек… Хозяин еще сладко спит в постели да громко похрапывает, а я уже заявляюсь в город. С трудом поднимаю хозяев и забираю зерно для помола. Работаю и ночами. Иногда зимой на усах нарастут сосульки толщиной с руку… А вот этого гаджи видишь, Ашраф-бек? Какой же это был парень, пусть умрет его мать! Второго такого не сыщешь! Бывало, ночь такая, что в двух шагах ничего не видать, льет, как из ведра, а наш Ганбар шагает себе по воде да гонит перед собой осла. Вот, стучится: «Кыды, открывай!». Покойный батюшка говорил: «уж не с ума ли сошел этот парень! В этакую ночь выходить из дому!». Ну, и смельчак же был!

Дилбер-ханум. А теперь он и пятака не стоит.

Кыды. Не скажи, сестрица, – остатки и сейчас в нем видны. Однажды приходит Ганбар, а на спине у него зерно в кожаном мешке. На мельнице я был… Подожди, табачку понюхаю! (Нюхает). Так вот, приходит он на мельницу – «Эй, Кыды, мели зерно!» – Ладно, – говорю, – смелю. Сейчас другому мелется. «Нет, – говорит, – мели сейчас же!..». Заспорили. Я – свое, а он – свое! Наконец, высыпал я его зерно, я ему набил мешок чужой мукой говорю: С богом, ступай! А он – нет! «Я, – говорит, – не уйду, пока не сваришь мне каши!». – Да, бог с тобой, – говорю, – ведь я занят! Кому говоришь? Кого уговариваешь? Так и пришлось мне варить ему кашу. И тут дернул меня чорт сказать: Дай-ка водочки выпью!.. А он мне: «Побрей додочку!» – что такое, – спрашиваю, додочка? – «А это, – говорит, – сука моя». Ах, ты окаянный, а!.. Вот какой повеса был этот гаджи, дорогой Ашраф-бек!.. Ну, простите, милые! Заболтался я с вами… Надо идти. Не знаю, как там мои мулы?!

Все (в один голос). С богом, кум Кыды!..

Ашуг Вели. Разрешите, господа, и мне идти!

Ашраф-бек. Спасибо, ашуг! С богом! Мы с тобой еще встретимся!

Ашуг Вели и его товарищи выходят в сопровождении Джаби.

Гаджи-Ганбар. Такого бодрого старика, как этот армянин, я еще не видел. Он и его семья оказывали мне столько услуг, что я до самой смерти их не забуду.

Ашраф-бек. Сразу видно, что хороший человек. Сколько ему лет? Семьдесят будет?

Гаджи-Ганбар. Пожалуй, больше.

Стремительно вбегает Джаби.

Джаби. Мой господин, Гаджи-Салман со всех ног мчится сюда.

Ашраф-бек. Слава богу! Наконец-то!

Гаджи-Ганбар. Выйди навстречу, Джаби! Скорей! Помилуй, господи!

За сценой слышен голос Гаджи-Салмана.

Гаджи-Салман. Эй, Джаби, дома гаджи?

Джаби. Дома, господин гаджи. Пожалуйте, пожалуйте! Дома, дома!

Входит Гаджи-Салман с чемоданчиком в руке. Гаджи-Ганбар и Ашраф-бек встают ему навстречу.

Гаджи-Салман. (произносит двустишие на персидском языке).

Ты тот, что мнил себя могучим?

Ты брался небо обрушить назем?

Ну, как себя чувствуешь, трусливый герой? Не будешь больше хвалиться, а? Здравствуй, Ашраф-бек!

Ашраф-бек. Здравствуйте, дядя Гаджи-Салман! Во всем верный человек: и в словах, и в делах!

Гаджи-Салман кладет руку на плечо Гаджи-Ганбара.

Гаджи-Салман. Ну, как, товарищ мой гаджи, больше не будешь сходить с ума? Не будешь бегать по базару и поносить меня, а? Говори!

Гаджи-Ганбар. Что прошло, то прошло! Дай лучше расцеловать тебя.

Гаджи-Салман. Ну, это как тебе будет угодно!

Целуются.

Клянусь твоей жизнью, Ашраф-бек, с поезда примчался прямо сюда. Дома еще не был. Решил первую голову порадовать тебя, а потом уж отправиться к себе. Ну, гаджи, сосчитай-ка эти денежки и выдай расписку, чтобы я мог уйти поскорее. Знаю, что и дома очень беспокоятся.

Гаджи-Ганбар считает деньги.

Ашраф-бек. Сегодня вот с самого утра бьюсь – никак не могу уверить гаджи, что вы приедете и привезете ему сорок пять тысяч.

Гаджи-Салман. Это не шуточное дело, Ашраф-бек!.. легко сказать – сорок пять тысяч!.. Мы не должны его винить.

Джаби. (Гаджи-Салману). Право, не знаю, господин гаджи, руку вам целовать или ноги!.. Да продлит бог вашу и да сохранит вас от всех бед!

Гаджи-Салман. Пусть благословит тебя господь, Джаби! Я ведь тут ничего особенного не сделал. Во всем воля божья… Ну, как, почтенный друг? Видишь, сотенки еще новенькие!..

Ашраф-бек. Слава богу, наконец-то, гаджи успокоится. Житья ведь не было все это время.

Гаджи-Салман. Еще бы! Но не удивляйся, не удивляйся, Ашраф-бек! Не дай бог никому такого испытания! Страшно сказать! Разве легко трудиться  сорок лет и в один день потерять все состояние, остаться нишим?!. Ну, что, гаджи, сосчитал?

Гаджи-Ганбар. Да! Вот расписка! Да благословит тебя бог! Дай еще раз расцелуемся!

Гаджи-Салман. Бедняга! Давай расцелуемся!

Целуются.

Ну, теперь до свиданья, дорогие!

Все (в один голос). Всего хорошего, гаджи! До вознаградит вас бог!